Светлана Крушина - Тьма… и ее объятья
Когда он подошел к автомобилю, сердце его вторично захолонуло. Салон «Шевроле» был пуст. Хозе исчез. В растерянности Кристиан огляделся, надеясь увидеть несносного мальчишку где-нибудь поблизости между деревьями. И впрямь, Хозе вынырнул откуда-то справа, его серая куртка сливалась с темными стволами деревьев, зато волосы выделялись светлым пятном. Как ни в чем не бывало, с невинным выражением лица, он приблизился к Кристиану.
— Все в порядке, господин Лэнгли? — спросил он с искренним любопытством.
Кристиан с трудом перевел дыхание и спросил сквозь зубы:
— Тебя где носило?
— Да я тут недалеко отходил, — Хозе небрежно ткнул пальцем куда-то себе за плечо. — Понимаете, так приперло, ну просто ужас. А вас так долго не было, и я подумал, что если буду вас дожидаться, то просто лопну…
Кристиан с сомнением поджал губы и внимательно оглядел мальчишку с головы до ног. Тот, однако, выглядел невинным, как дитя, ясные глаза его излучали простодушие и легкое любопытство. (В скобках заметим, что одно это уже насторожило бы человека, близко его знавшего, но Кристиан был знаком с ним совсем недолго, и у него не было ни времени, ни желания разбираться, что там на самом деле прячется за светлым и ясным взглядом глаз Хозе).
— Ладно, — сказал он. — Залезай в машину. Мы возвращаемся.
— Возвращаемся? Уже? — удивился Хозе. — Я думал, мы приехали сюда, чтобы забрать Илэра.
— Нет.
— Но вы хотя бы виделись с ним?
— Видел. Он жив и здоров, можешь не беспокоиться.
— Да? — скептически спросил Хозе, забираясь на заднее сиденье «Шевроле». — Так вы, стало быть, уже совершенно спокойны на его счет, господин Лэнгли? Извините, но выражение вашего лица свидетельствует об обратном.
— Ты слишком много болтаешь, парень.
— А вы слишком много молчите. Нет, в самом деле! Вы не находите нужным рассказать, где вы сейчас были и что там делали?
— Нет, — отрезал Кристиан, медленно выруливая на дорогу.
— А напрасно! Вокруг этой истории уж слишком много туману напущено. Илэр, конечно, поведал мне кое-что, но, готов заложить голову, еще о большем он умолчал. А вы так и вовсе ведете себя как секретный агент. Может быть, тут замешаны шпионы, засланные из иностранных держав? И дело Илэра является делом государственной важности? Только, убей не пойму, что могло иностранным шпионам понадобиться от Илэра.
— Уймись, парень, ты болтаешь глупости.
— А! Значит, тут дело не в международной политике. Это хорошо. Но в чем же тогда?
Удивительно, устало подумал Кристиан, и как только Илэр мог терпеть этого несносного мальчишку? Как вообще они могли дружить?
— Послушай, Хозе, зачем ты ищешь неприятностей? Тебе в жизни не хватает проблем?
Хозе сделал вид, что серьезно задумался над этим вопросом. Потом сделал большие глаза и ответил:
— Честно говоря, у меня вообще нет проблем, господин Лэнгли!
— Нет — так будут, — пообещал Кристиан. — Особенно если ты не прекратишь совать свой нос куда не просят.
— Не понимаю, почему вы считаете, что происходящее с Илэром — не моего ума дело. Он такой же мой друг, как и ваш, и я тоже о нем беспокоюсь.
— Твое «беспокойство» приведет только к тому, что тебя придется разыскивать и выручать так же, как и Илэра.
— Вы слишком пессимистичны, господин Лэнгли. Меня не так уж легко украсть!
— Вот тут, допускаю, ты прав, — не удержался от улыбки Кристиан. Он не мог не признать, что временами Хозе бывает довольно забавен. — Да и мало кто захотел бы тебя красть! Не каждый решится взять на себя подобную обузу. Я бы вот, например, не решился.
— Еще бы! Зачем вам я, когда у вас уже есть такая замечательная дочка?
Упоминание об Агни немедленно заставило Кристиана слегка нахмуриться и придало его мыслям другое направление.
— Между прочим, о дочке, — мрачно проговорил он, не отрывая взгляда от дороги. — О чем это вы с ней так мило беседовали, а?
— Когда? — живо спросил Хозе.
— Да вот вчера вечером, на ступеньках.
— А!.. Ну, мы немного поболтали о том, о сем… ничего такого особенного.
— А все-таки?
— Господин Лэнгли! — очень серьезно, совершенно по-взрослому проговорил Хозе. — Ваша дочь уже большая девочка. Полагаю, она не пересказывает вам все свои личные беседы? А если и пересказывает, то, тем более, обратитесь с этим вопросом к ней, а не ко мне. Но я не думаю, что вы такой уж тиран и непременно требуете у нее отчета обо всем, что происходит во время вашего отсутствия.
— Агни все-таки моя дочь, и я несу за нее ответственность.
— Ну и несите на здоровье, — согласился Хозе. — Я-то тут при чем?
— Ну ты и хам! — почти с восхищением сказал Кристиан. — Просто редкостный. Так вот, юноша, я не хочу, чтобы ты и моя дочь виделись и разговаривали, понятно?
— Почему?
— Потому что я тебе не доверяю.
— А зря. Вот увидите, господин Лэнгли, мне вполне можно доверять.
— Вот когда я это увижу, тогда и поговорим. Пока же…
Хозе хмыкнул и покачал головой, очевидно не испытывая ни малейшей неловкости.
— Пока же, если ваша дочь скажет, что не хочет меня видеть, вот тогда оставлю ее в покое. Извините, господин Лэнгли, но я же хочу встречаться с ней, а не с вами. А она, как мы с вами уже выяснили, взрослый и самостоятельный человек.
Кристиан испытывал сильное желание выкинуть Хозе из машины, но они еще не въехали в город, а бросать подростка одного на пустынной дороге, ночью, было совсем не хорошо. Впрочем, Хозе, возможно, и заслуживал подобного обращения.
— Будешь околачиваться возле моего дома, — сухо проговорил Кристиан, не глядя на него и уделяя все внимание дороге, — приколочу тебя гвоздями к ступенькам, ясно?
— Ха-ха, а вы шутник, господин Лэнгли!
Кристиан решил, что пора прекратить это бессмысленное препирательство, и замолк. Так, в молчании, они въехали в черту города. Была уже глубокая ночь.
— Куда тебя подбросить? — снова заговорил Кристиан. Он обнаружил, что понятия не имеет о том, где живет Хозе; его надо было куда-то отвезти. — И, между прочим, родители тебя не хватятся? Или они привыкли к твоим ночным прогулкам?
— Ага, им пофиг, где я ночую, — беззаботно отозвался Хозе, немало удивив Кристиана. Впрочем, чему тут удивляться, родители разные бывают. — Если вам не трудно, высадите меня в начале Банковской улицы. Дальше я сам доберусь.
Кристиан доставил Хозе куда тот просил и не без облегчения избавился от настырного пассажира. Его должно было насторожить то, что мальчишка не засыпал его вопросами об Илэре, но он настолько устал, что уже не мог ни о чем думать. Самая отчетливая его мысль была о том, как бы поскорее добраться до кровати и уснуть. И забыть хотя бы на ночь обо всех проблемах, и начать снова думать о них только утром.
